Тут идея возникла, один человек даже поддержал. Давайте, если у кого-нибудь есть, прозу свою выкладывать. Мне лично очень интересно почитать незнакомые мысли. Я выложу первый рассказ. Просьба модераторам: если тема пополняться не будет, то удалите ее....
Вот, рассказ Называется Дом на холме Написал почти 3 года назад. Наверное, лучшее, что у меня есть.
Дом на холме
Яркий блеск молний освещал небо ослепительно белыми вспышками света. Раскаты грома эхом отдавались в пустых коридорах этого Дома, выложенного из чёрного кирпича. Дождь стучал по его местами прогнившей и уже дававшей течь крыше. Узкие окна, за которыми скрывалась непроглядная тьма, были похожи на бойницы в старых замках, а высокая стена из кирпичей цвета ночного неба, лишь подтверждала эту догадку. Дом стоял на холме, возвышаясь над городом, который был во владениях ночи. Словно надзиратель, он скрывался во тьме и наблюдал за ним. Жители редко вспоминали про его существование. Поглощённые своими повседневными делами и заботами, они редко бросали свои взгляды на север, туда, где под сводами вековых деревьев покоилось это строение. Лишь, иногда, когда луна была полной и освещала Дом таинственным светом, какой-нибудь мальчуган спрашивал своего отца про это здание, на что уставший и сонный родитель всегда отвечал одним и тем же ответом: «Это просто старая заброшенная церковь». А потом, когда мальчик засыпал, отец выходил на улицу и, не смотря на холодный ветер, часами смотрел на север, задавая себе точно такой же вопрос, который недавно огласил его сын. И понимал, что в действительности его знания про этот таинственный дом ограничивается той самой фразой, которую он сказал своему чаду, фразу которую ему когда повторяли его отец и дед. И ему становилось страшно. Это был страх перед неизвестностью, тот самый животный страх, который остался у нас ещё с глубокой древности. А на следующий день события прошлой ночи растворялись в городской суете. Лишь изредка, когда луна заглядывала в занавешенное тонкой шторой окно, он просыпался и вновь вспоминал этот Дом, но пение сверчка и обычные звуки спокойной ночи заставляли его заснуть и выбросить эти мысли из головы. Но Дом никогда ничего не забывал. Он, словно насытившийся хищник, мирно лежал в своём логове и наблюдал за происходящим со стороны. Но настанет день, и яростный огонь вновь загорится в его глазах, и он снова будет искать свежей крови.
Вход во двор этого тёмного сооружения охраняли два каменных льва, стоявших в боевых позах. Зубы в каменных пастях были остры как лезвия, казалось, что кто-то нарочно затачивает им клыки, что бы проливать кровь любопытных в глотки этим тварям. В пустых глазницах не было ничего кроме тьмы и холода. Но, казалось, что за невидящим взором скрывалась ненависть. Ненависть ко всему живому. Львы словно ждали приказа, что бы напасть и разорвать жертву на тысячи мелких кусочков, а потом принести их к ногам хозяина. В центре внутреннего двора стоял высокий каменный крест, на котором был распят Спаситель. У основания скульптуры стоял алтарь, вместе с лежащим на нём ржавым кинжалом. Но, не смотря на всю священность этой скульптуры, от неё веяло холодом. Во дворе царила идеальная тишина. Казалось, что звуки, раздающиеся за пределами чёрных стен, просто не доносятся сюда. Словно стены, выстроенные вокруг этого дома, призваны защищать его не только от воров, но и от всего окружающего мира. Алтарь, стоящий у подножья каменного креста вызывал неподдельный ужас. Казалось, если прислушаться, то можно услышать крики жертв, некогда нашедших свой конец на этом месте. Но этот крик тонул в раскатах грома, разрывающих окружающую тишину на тысячи мелких кусочков, и уже нельзя сказать, были ли эти стоны реальностью или просто игрой воображения.
Лицо спасителя было обращено к старым дубовым дверям, над которыми висела надпись: «Приют для умалишенных им. Св. Георгия». Она резко отличалась от окружающих её предметов. На ней не было следов ветхости и старости. Казалось, что её повесили сюда недавно, или кто-то каждый день натирал её до блеска. На старом крыльце не было ни пылинки, а живая изгородь, окружающая находящуюся в центре скульптуру была аккуратно подстрижена. Всё это говорило о том, что дом не был заброшен. Справа от крыльца виднелась старая дверь, с огромным замком, ведущая в подвал этого здания. Замочная скважина имела форму шестерёнки от механических часов. Внезапно, скрип открывающейся двери нарушил тишину этого места. На крыльце появился высокий человек, одетый в чёрную мантию. Его голова была скрыта капюшоном. Неплотно прикрыв входную дверь, быстро спустившись со ступенек и не сбавляя шага, он направился к двери подвала. Опустив руку в складки мантии, он достал маленький ключ, идеально повторяющий форму замка на двери. Вставив ключ в скважину и, трижды повернув его против часовой стрелки, он снял с двери замок, опустил его в карман мантии, и вошёл в окутанное темнотой помещение, захлопнув за собой дверь, после чего закрыл её снаружи на засов, не позволяя нам следовать за ним. Тусклый свет, сочащийся из неплотно закрытой двери, ведущей вовнутрь таинственного Дома, манил к себе, словно приглашая нас зайти, и мы, не в силах противостоять любопытству, входим внутрь, оставляя за приоткрытой дверью здравомыслие и благоразумие.
За входной дверью скрывался мрачный коридор, освещаемый лишь двумя светильниками, установленными по левую и правую сторону от двери. Света, даваемым ими было не достаточно, что бы разогнать царившие здесь тени хотя бы на половину. Они, словно хищники, боялись и сторонились света, ждали, пока не потухнет его последняя искорка, а вместе с ней и наша надежда на выживание. А после этого они нападут. Быстро и решительно заключают нас в объятие тьмы. И словно в подтверждение этой мысли раздался звук лопающейся лампы, а за ним и лёгкий стук падающих на деревянный пол мелких стеклянных осколков. Тьма тут же стала гуще и сделала несколько уверенных шагов в нашу сторону. Напротив двери виднелась металлическая решётка администрации. Пространство, за узким окном было заполнено непроглядной мглою. Слева различались контуры лестницы, ведущей на другие уровни этого Дома. Тот, кого мы ищем, сейчас находится на втором этаже, поэтому мы направляемся к ней, преодолевая на своём пути участки, до которых лучи света не доходили. Проходя через них, мы никак не можем отделаться от ощущения того, что за нами кто-то наблюдает, а один раз, остановившись, что бы оглядеться, и убедиться что это не так, наши уши уловили чьё-то тихое дыхание, но, прислушавшись, оно исчезло так же неожиданно, как и появилось.
В тёмном коридоре второго этажа находились палаты для немногочисленных постоянных клиентов этого здания. За пределами Дома они обычно числились пропавшими без вести. У них не было ни семьи, ни родственников, никого кто бы мог организовать их поиски. В один прекрасный день они просто заснули в своих тёплых и уютных кроватях, а на следующее утро проснулись на холодных и жёстких кушетках этого сооружения. Сооружения, которое они будут называть своим домом до конца своих дней, хотели они того или нет. Проходя мимо железных дверей, с небольшими зарешечёнными окошками, мы вглядываемся в каждое из них. В большинстве камер не было ничего кроме оббитых мягкой тканью стен и кушеток, а так же узкого окна, через которое внутрь проникал ночной свет, но иногда из мрака, царившем в этих комнатах, выделялись человеческие силуэты. Чаще всего они сидели в каком-нибудь углу и смотрели далеко вдаль, туда, где ярко светит солнце, плещутся волны, играет тихая и спокойная музыка. Но, приглядевшись получше, мы замечаем, что местами на их головах вместо волос виднеется белая кость, а на месте глаз зияют пустые чёрные дыры. Кажется, что их взорам открылось нечто настолько ужасное, что они согласились вечно смотреть во тьму, но не лицезреть то, что предстало в тот момент перед ними. Но оставив позади ещё несколько камер с их навечно уснувшими обитателями мы наконец находим нужную нам палату. С виду она ничем не отличается от остальных. Но в узкое окно, выходящее во внутренний двор Дома глядела полная луна. Она идеально вписывалась в его размеры, заливая всё пространство ярким светом. На полу в позе лотоса сидел человек. Его глаза были устремлёны на ночное светило. Внезапно он поднялся и медленно оглядел комнату, в которой находится. Но, в отличие от нас он видел её в другом свете, ибо его взору была открыта истинная картина этого Дома.
Вместо мягких стен он видел острые камни, с которых свешались длинные железные цепи. На их звеньях были следы чьей-то крови. На кроваво-красном небе горело тусклое солнце. Казалось, что оно практически полностью сгорело и скоро потухнет, а мир погрузится в вечную тьму, освещаемый только пламенем костров, на которых будут гореть грешники, чьи тела будут использовать вместо дров. Дверь, ведущая из его камеры, была такой же, какой видим её и мы. Человек, томящийся за ней, медленно подошёл к ней и стал пытаться выломать её. Но, не смотря на все его усилия, дверь даже не шелохнулась, намертво сидя на прочных железных петлях. Когда пленник понял, что его идея обречена на провал, он со всей силы ударил ближайшую стену. Но, несмотря на то, что для нас он всего лишь атаковал мягкую ткань, на его руке появился глубокий порез, так как на самом деле его плоть была разрезана острым камнем, выступающим из стены. Человек медленно побрёл в дальний угол комнаты, роняя капли крови на каменный пол. Дойдя до туда, он медленно опустился на пол и закрыл лицо руками. Внезапно, словно материализовавшись из воздуха, перед ним появилась девочка. На вид ей было лет 7-8. длинные волосы опускались ей до плеч. Она медленно подошла к пленнику и взяла его за раненную руку. «Чем больше крови ты проливаешь, тем сильнее становится Он. Чем больше ненависти к Нему ты питаешь, тем больше жизненных сил Он забирает у тебя, ибо когда ты злишься, твой разум становится открытым и Он заставляет тебя видеть то, что нужно ему и верить в то, что хочет Он. Обрети гармонию с самим собой и ты сможешь найти выход», — сказав это, девочка поцеловала порез на руке пленника и рана моментально зажила, не оставив после себя ничего, что могло напоминать о ней, словно её никогда и не было. Несмотря на то, что мы не видим этой девочки, мы слышим её голос, и видим, как порез на руке этого человека затянулся. «Я не понимаю…», — голос пленника был едва слышен. Это был голос человека, который практически потерял надежду и готов был сдаться. «Постарайся понять… я не хочу, что бы ты закончил так же, как и другие, кто был здесь до тебя.», — в голосе девочки читалось сострадание. Казалось, что она хотела помочь этому человеку, но что-то или кто не давал ей сделать это. «Ты же ещё вернёшься, правда?», — в голосе пленника была надежда. Надежда на то, что он увидит её ещё раз. И не важно, была ли она настоящей или это просто плод его воображения, ведь эта девочка приносила ему то, чего он был лишён здесь навечно – счастья. «Нет. Мне нельзя больше рисковать. Прости… помни всё, что я тебя сказала и прощай.», — сказав это, девочка подошла к окну, ведущему наружу из камеры и взмыла ввысь, улетая к небесам. Пленник долго смотрел ей вслед, пока она полностью не скрылась за горизонтом. У него щемило сердце. Он никак не мог поверить в то, что она больше никогда не вернётся, ведь только благодаря её визитам, безумие до сих пор не охватило его разум. А теперь, она ушла, оставив его один на один с горькой реальностью. Пленник упал на пол и закрыл глаза. Ощущение полного бессилия перед окружающим миром гнело его. Он медленно провёл рукой по полу, надеясь найти маленький камень, что бы раздавить его, выплеснуть на нём всю злость и ярость, которая накопилась в его душе. Но вместо камня его пальцы нашли белое перо из крыла этой девочки. «…Обрети гармонию с самим собой, и ты сможешь найти выход», — её слова эхом отдавались в его голове. Медленно поднеся перо к губам, пленник поцеловал его с той любовью, с какой мать целует своего ребёнка, вкладывая в этой поцелуй только добрые бескорыстные чувства. А после этого он поднялся на ноги и вновь подошёл к запертой двери. Медленно, не зная чего ожидать, пленник нажал на металлическую ручку. Дверь не поддалась. В нём вновь закипала ярость, но вместо того, что бы снова нанести удар о голые камни стен, он взглянул на перо, оставленное ему девочкой. Оно светилось. Это было сложно заметить, но от него исходил едва заметный свет. В этом пере собрались все самые добрые чувства, которые только мог испытать человек. Покрепче сжав перо, пленник вновь попытался открыть дверь, удерживающую его в этой камере. Ужасный скрип несмазанных петель нарушил тишину, стоящую в коридоре, который он мог видеть из решётки на двери. Пленник медленно, шаг за шагом вышел из своей камеры.
Он не знал, что делать дальше. В камере, ограниченной четырьмя стенами, его единственным желанием было выбраться отсюда. И он всегда знал путь к выходу – дверь, через которую он только что вышел. Но теперь, когда его желание исполнилось, он понял, что хотел далеко не этого. Нет. Выбраться из камеры не означало покинуть тюрьму. Нужно было ещё и найти выход из неё. Только тогда можно ощутить себя свободным. Но пленник не знал пути к выходу. Мы, конечно, говорим ему, что ему нужно идти к лестнице и бежать, бежать отсюда, но он нас не слышит, и наши усилия ни к чему не приводят. Доверив свою жизнь интуиции, он направляется туда, где по его мнению находится выход. Пленник никогда не мог себе представить, как это здание выглядит за пределами его камеры. Изредка он слышал крики, доносящиеся откуда-то снизу, но через некоторое время, начиналось казаться, что они раздавались отовсюду, и нельзя было точно сказать, где мог находиться их источник. Но, пока интуиция его не подводила. Он медленно, но верно шёл по коридору, мало чем отличающегося от того, каким мы с вами видим его, в сторону лестницы. Через несколько минут он уже спускался по каменным ступенькам, продвигаясь к дверям, разделяющим Дом с его внутренним двором. Ему казалось, что худшее уже позади, что судьба наконец-то повернулась к нему светлой стороной, но это мнимое спокойствие было лишь затишьем перед бурей. Когда пленник вплотную подошёл к дубовой двери, ведущей во внутренний двор Дома, и открыл её, то его ноги подкосились, а в глазах полопались сосуды, ибо они не могли выдержать той картины, которая открылась им. Прямо перед ним стоял огромный каменный крест, на котором был распят спаситель. Крест находился в самом центре глубокой ямы. Из её недр виднелись языки красного пламени. Из тех мест, где плоть Спасителя была пронзена острыми гвоздями, сочилась кровь. Она медленно стекала по каменному кресту прямо в недра горящей пропасти. И с каждой новой каплей крови огонь разгорался всё сильнее и сильнее. Вокруг этой скульптуры стояли ряды выжженных деревьев, а возле самого края пропасти находился алтарь с ярко светящимся на нём кинжалом. Пленник, не в силах больше сдерживать слёзы заплакал. Ему хотелось потушить этот огонь, не дать ему добраться до самой верхушки креста. Он медленно стал продвигаться к этой пропасти. Каждый шаг стоил ему неимоверных усилий, казалось, что на его спину обрушился огромный груз, и он никак не мог его сбросить. Когда между ним и краям пропасти осталось всего несколько шагов, раздался звук закрывающейся двери. Повернув голову назад, пленник увидел высокого человека в чёрной мантии. Он медленно повесил замок на дверь подвала и закрыл его тем же самым маленьким ключом, после чего убрал его обратно карман. После этого человек обратил свой взор в сторону беглеца. Внезапно раздался грозный рык. С левой и правой стороны от ямы показались два огромных льва. Они медленно обошли пылающую пропасть, и встали по обе стороны от таинственного человека, как и подобает послушным животным. Наконец он снял с головы капюшон и открыл своё лицо. Это был приятного вида молодой человек с длинными волосами, такого же чёрного цвета, как и его мантия. Единственное, что отличало его от других людей, были его глаза. В них, как в воде отражалось всё, на что он смотрел и видел. Человек сделал несколько шагов в сторону беглеца, вместе с ним, синхронно двигались и львы. Пленник сделал несколько неуверенных шагов назад, почти вплотную подойдя к краям пропасти, и единственное, что отделяло его от края, был тот самый каменный алтарь. «Тот, кто попал сюда, должен навечно здесь остаться. Теперь это твой дом, смирись с этим», — голос человека был приятным и мелодичным. Но в нём так же чувствовалась угроза. Всем своим видом он показывал, что отказ его не устраивает. «Нет, я не останусь здесь…нет!», — голос пленника срывался на крик. Вместо ответа, человек поднял руку и указал на беглеца пальцем. Львы, стоявшие по бокам от их хозяина стали медленно двигаться вперёд, грозно рыча. Пленник стал отступать, но вскоре наткнулся на каменный алтарь. Внезапно его рука нащупала холодную рукоять кинжала. «Ты уверен в этом?», — всё тем же мелодичным голосом спросил Человек в мантии. Львы стояли на расстоянии прыжка от беглеца и были готовы разорвать его в клочья. «Да»,— и пленник метнул нож в этого человека. Острая сталь пронзила его плоть, прошла через лабиринт ребёр и вонзилась в сердце. Он упал, орошая измученную землю кровью. В его глазах отражалось красное небо и плывущие по нему клубы дыма, исходящего из пропасти, в которой стоял каменный крест. Львы бросились к своему хозяину и стали ласково лизать его, пытаясь вернуть к жизни. Но уже ничто не могло заставить его сердце забиться опять. Ничто. Когда они это поняли, то их глаза обратились к пленнику. Как и подобает послушным животным, они бросились на убийцу своего хозяина. Но ярость, затмившая их разум, взяла верх над благоразумием. Охваченные жаждой мести они не рассчитали силу своих прыжков и, пролетев над головой измученного пленника, и только слегка задев его плечи когтистыми лапами, упали в пылающую яму. Дикий рёв, а за ним и запах паленой шерсти огласил внутренний двор Дома. Пленник, истекая кровью от нанесённых львами ран, медленно встал и пошёл к выходу из этой тюрьмы. Тюрьмы, которая должна была стать его домом, но так и не стала таковой. Когда между ним и вратами, ведущими за пределы Дома, остался всего одни шаг, он обернулся и в последний раз оглядел картину, царящую во внутреннем дворе это здания. В самом центре стоял каменный крест, поглощённый языками красного пламени. Чуть дальше, с кинжалом в сердце лежал страж Дома, а на красном небе догорало тусклое солнце. И вдруг он услышал голос. Казалось, что он раздавался отовсюду: «Ты не можешь уйти. Теперь я твой ДОМ». Но пленник, оставшись глухим к этому воззванию, открыл дверь, отделяющую Дом от остального мира и вышел за пределы высоких стен. Внезапно исчезло чёрное небо, уступая место синему, по которому вместо дыма плыли белые облака и светило яркое солнце, а в воздухе витал аромат цветов. Пленник, а теперь уже свободный человек, подошёл к краю скалы и прыгнул вниз, наслаждаясь свободным полётом. А когда до земли осталось совсем чуть-чуть, он расправил крылья и взмыл в небеса, туда, куда улетела та девочка. Скоро он вновь увидит её. И они больше никогда не расстанутся. Никогда.
Эпилог
Старик, с лопатой на плече медленно подошёл к человеку с кинжалом, торчащим из груди. Он наклонился, поднял его и бросил в свежевырытую могилу. «Вот и твоё время пришло. Все мы равны перед смертью», — усмехаясь, сказал старик, бросая горсть земли в красивое лицо мёртвого человека. А когда могила была зарыта, могильщик вошёл в Дом, плотно закрыв за собой дверь. Дом со стороны никак не изменился. Всё, что случилось там, никоим образом не затронуло город, только один мальчуган любивший рассматривать Дом в бинокль, заметил исчезновение двух каменных львов, стоявших у входных ворот. Но потом он начал сомневаться в том, что они вообще когда-либо там были, и вскоре совсем забыл про них. А жизнь продолжала течь своим чередом, не останавливаясь ни на минуту.
Отредактировано Nebel (2006-10-06 19:24:12)
И до ТАКОГО сюжета я бы в жизни не додумалась (копирую к себе в папочку)... как же ты все это... Это удивительно... 
классно... 
Ладно, ладно... за такой рассказ можно простить все точки-запятые 
Итак...
... ого... *удивившись и с улыбкой* я и не думала, что такие добрые отзывы будут